Игры по чужим правилам [СИ] - Марина Ефиминюк

— Синяк сильно болит? — глухо спросила я.

Непроизвольно парень потер скулу и уверил:

— Терпимо. — Он попытался улыбнуться, но из-за разбитой губы вышла лишь болезненная гримаса. — Удар был, что надо.

— Я могла вас убить.

— Могла, — спокойно подтвердил Зак и безразлично пожал плечами, — но ведь не убила. Мы все проходили через это — ощущение безнаказанности. Сила дурманит. Главное, вовремя остановиться.

— Ты не понимаешь, — перебила его я. — Сила Хозяина не похожа на твою или Аиды. Она не дурманит, а управляет тобой как куклой. Твоими руками совершает ужасные вещи, и ты перестаешь быть человеком, превращаешься в кого-то другого… — Взгляд остановился на большом зеркале, откуда жутковато ухмылялся демон. — Существо из зазеркалья.

— Саша, — ведьмак легонько коснулся пальцами моего подбородка, заставляя повернуться к нему, — все наладится.

— А если нет? — Наконец, высказала я пугающую мысль, витающую в холодном воздухе Гнезда. — Сегодня я едва не убила лучшую подругу! В отличие от меня, Филипп управлялся и с Силой, и с проклятьем.

— Не обольщайся, — опроверг Зак презрительным тоном, — мой братец уживался с проклятьем по единственной причине — он и в лучшие времена был редкостным гадом!

— Искренне удивлен, но ты прав, — раздался из дверей голос Филиппа.

Я затравленно вскинулась. Нежданный гость замер на пороге, привалившись плечом к косяку и скрестив руки на груди. Он успел сменить испорченный костюм на футболку с короткими рукавами и удобные вельветовые брюки. На запястьях краснели следы, словно натертые толстыми веревками-путами. Едва подживавший ожог в виде пентаграммы был содран. Лицо парня еще сохраняло мертвенную бледность, отчего ярко выделялись бессонные тени под глазами.

— Отсутствие дара тебя портит, — сухо заметил блондин, — по крайней мере, раньше ты не подслушивал.

Помедлив, Филипп прошел в комнату, и под его подошвами захрустели осколки. Подобно Заккари, он изучил погром, поддел носком кеда растерзанный динамик от колонки музыкального центра. Постояв в задумчивости некоторое время, парень уселся на пол рядом со мной, по другую сторону от брата.

Тишина давила на уши.

— Я ходил к оракулу, — вдруг признался он.

Сердце екнуло, во рту неприятно пересохло. Зак, хранивший в тайне наше совместное посещение провидца, заметно напрягся.

— Что он сказал? — В голосе блондина не слышалось беспокойства, он отлично умел притворяться безразличным. Собственно, как и все Вестичи.

— Чтобы вернуть дар, нужно снять проклятье, — через долгую паузу ответил Филипп. — Глупо звучит, как в дешевом романе.

— В дешевом мистическом романе, — поправив, согласился Заккари. — Дневник прабабки лежит в столе Луки, в верхней полке. Она упоминала проклятье.

— Ты замок опечатал, — напомнил Фил, давая понять, что знает о тайнике.

— Черт, точно, — простонал блондин с сожаленьем. — Извини, старик, но сегодня сил нет, его открывать.

Наверное, впервые за долгое время они что-то обсуждали без взаимных претензий, гнева или ядовитых острот, как друзья, а не вечные соперники, выясняющие кто же из них лучше, сильнее, безрассуднее.

Совсем неожиданно Филипп уверено обнял меня за плечи и прижал к себе. Я настолько изумилась, что даже не сопротивлялась, и привычно потерлась щекой о мягкую ткань футболки. Его сердце билось ровно и спокойно, доказывая, что в жесте не кроется ничего интимного. Точно так обнимают хороших приятелей, когда хотят поддержать.

— Все будет хорошо, мой конопатый друг, — уверил он.

— Какие высокие отношения! Меня сейчас стошнит, — прокомментировал Заккари нарочито брезгливым тоном.

Вывернувшись в объятиях Филиппа, я протянула насупленному блондину руку. Поколебавшись секунду и скрыв тонкую улыбку, ведьмак крепко сжал мою холодную ладошку, позволил нашим пальцам переплестись.

— Вы знаете, что теперь нас считают шведской семьей? — поделилась я, ловя себя на мысли, что прямо сейчас мы действительно напоминаем неприличный союз. — Зак, как ты, вообще, додумался заявить, что мы живем все вместе?

— Но мы ведь живем! — хохотнул тот без особого сожаления.

— Филипп, ты так и будешь молчать? — возмутилась я и, задрав голову, попытался заглянуть в бессовестное лицо брюнета.

— Согласен с Заком, — подсмеиваясь над шуткой брата, отозвался тот и покрепче прижал меня к теплому, твердому боку.

— Вдвоем вы просто невыносимы, — деланно вздохнула я. — Как я теперь на занятиях-то появлюсь?

— Забей, — посоветовал блондин.

Из большого треснутого зеркала, изнутри прижимая изящные ладошки к стеклу, на нас таращился демон. В лице, скорченном злобной гримасой, светилась черная зависть.

Лиза рассматривала содержимое кастрюли с такой гримасой, словно едва справлялась с тошнотой. Сглотнув, актриса осторожно склонилась к плите, глубоко вдохнула аромат куриного супа и звучно шарахнула крышкой.

— Отвратительно! — с чувством ругнулась Кошка. — Этот суп потрясающе пахнет, а я надеялась на недельку отбить аппетит!

Сидя за кухонным столом, я медитировала над учебником по логике и стоически боролась со сном.

— На Аиду снизошло вдохновение или мои враги подарили ей поварскую книгу? — Лиза заглянула в посудину с котлетами и испуганно отшатнулась, как черт от ладана.

Кулинарное королевство являлось личной территорией Аиды и в точности отражало нордический характер хозяйки дома. Странно, что на ночь она не закрывала дверь на замок. Стекла в шкафах из мореного дуба блестели, пол сверкал, посуда скрипела от чистоты. Но мать Филиппа со мной не разговаривала, так что я узурпировала кухню без спроса, устроив здесь и ресторан, и ученический класс для подготовки к экзамену.

— Это я готовила, — широко зевнув, пояснила я. — Мальчики попросили чего-нибудь съедобного.

— Боюсь спросить, кого именно ты имела в виду под словом «мальчики»? — Кузина Вестич наполнила стакан водой из-под крана и стала жадно пить, вероятно, стараясь задушить жидкостью голод.

— Братьев, — спокойно пояснила я, потягиваясь. — Мы теперь втроем.

Подавившись, актриса выплюнула фонтан брызг и раскашлялась.

— В смысле, мы трое заключили перемирие…

Прозвучало, надо заметить, по-детски. Так и представлялось, что, схватившись мизинцами, мы с парнями трясем руками и повторяем считалочку: «Мирись и больше не дерись. А если будешь драться, то я начну кусаться, а кусаться не причем…» и так далее по тексту. Выдержать братьев в дуэте оказалось гораздо сложнее, чем поодиночке. Я была бы не прочь или покусать обоих, или поколотить чем-нибудь тяжеленьким.